фото показано с polit.ru

Масштабный всплеск зрительского интереса к фигуре Шерлока Холмса и к шерлокианским персонажам, таким как доктор Хаус из одноименного сериала, - любопытная примета нынешней эпохи. На чем основывается этот интерес, почему Шерлок стал, судя по всему, «героем нашего времени»? Чтобы попытаться ответить на этот вопрос, для начала следует понять, что представляет собой такого рода герой - каковы его истоки, эволюция, сформировавший его культурный контекст; какое развитие этот образ получил в современной сериальной культуре и как устроены многочисленные шерлокианские нарративы.

Почему хромает доктор Хаус? Почему у мистера Спока нет чувства юмора? А был ли Мориарти? Зачем нужен «рейхенбах»? Кто такие папа и мама Холмсы? Что общего у ирландского сеттера и собаки Баскервилей? Что такое зрительский респонс, и как это соотносится с феноменом фанфикшен? Почему Стивен Моффат и Марк Гэтисс так нещадно троллят зрителя в «Безобразной невесте»? Все это и многое другое - «кирпичики» проекта, посвященного исследованию современной шерлокианы. В качестве основного инструмента и оптики исследования предлагается метод фрейдовского и лакановского психоанализа в его клинической перспективе. Проблемы современного субъекта, как он понимается в клинике психоанализа, иллюстрируются с помощью материала шерлокианы как наиболее актуальной формы «вопрошания о своем желании», своей субъективности. На этот раз мы предлагаем вниманию читателей главу, посвященную сериалу «Доктор Хаус», и продолжаем наш психоаналитический ликбез в занимательных картинках. Касаясь ключевых понятий психоанализа, мы сопровождаем их, для лучшего понимания, примерами не только из сериальной культуры, но и литературы и мифологии.

См. также:

Шерлок на кушетке-1

Шерлок на кушетке-2

Шерлок на кушетке-3

Шерлок на кушетке-4

Шерлок на кушетке-5

Шерлок на кушетке-6

Шерлок на кушетке-7

Шерлок на кушетке-8

Шерлок на кушетке-9

Шерлок на кушетке-10

#рейхенбах-1

#рейхенбах-2

#рейхенбах-3

#МОРИАРТИ-1

#МОРИАРТИ-2

#МОРИАРТИ-3

Доктор Хауст-1

Доктор Хауст-2

Доктор Хауст-3

Доктор Хауст-4

Чего хочет женщина, того хочет Бог

Желание Хауса-богоборца подобно желанию истерички, которая только и делает, что разоблачает господина, твердит о его нехватке, жалуется на нее; но, чтобы разоблачить господина, нужно сначала его создать, поддерживать его желание, его фаллическое могущество. Таковы фрейдовские пациентки, отцы которых так или иначе обнаружили свою немощь (дурной нрав, болезнь, импотенция). Истеричка не находит в своем отце той опоры, на которую она рассчитывала: фаллос отца всегда в чем-то себя не оправдывает. «Отец истерички структурно импотент», по выражению Сержа Андре1. Что это означает? В какой опоре нуждается истеричка?

Означающего женственности не существует, единственное означающее - это фаллос и, соответственно, обладание или не обладание им; в поисках своей женственности истеричка выбирает фаллическую идентификацию с отцом, но этой идентификации недостаточно для постижения тайны женственности. Женщина - pastoute, не-вся, она не вписывается целиком под фаллос, «образ тела не может полностью одеть, эротизировать Реальное тела»2, остается зазор, дыра, то, что вызывает тревогу, то, что невозможно назвать, безымянное, невыразимое. Фаллическая идентификация у истерички - способ эту дыру закрыть; но, идентифицируясь с мужским желанием, она неизбежно оказывается в ловушке и теперь воспринимает себя как объект, игрушку, товар, отданный во власть «мужского извращения»3. Истеричка посвящает свою жизнь восстановлению, исправлению дефекта в Другом (пациентка Фрейда Элизабет фон Р. самоотверженно ухаживает за больным отцом, служа ему, как преданный рыцарь в фаллических доспехах) - не затем чтобы получить от него фаллос, а затем «чтобы получить что-то принципиально отличное от фаллоса: знак, который позволит ей утвердить свою женственность, получить признание этой женственности»4.

Антигона ведет своего слепого отца - Эдипа.
Александр Кокулар. Антигона и Эдип. 1825-1828 гг.

Отсутствие означающего женственности - обратная сторона фаллического означающего, которое отсылает к фаллическому (сексуальному) наслаждению (jouissance), но не в силах ничего сказать о том, что Лакан называет Другим наслаждением, или наслаждением бытия, тем, что находится по ту сторону речи, что речь не в состоянии выговорить. У него есть и другие названия: наслаждение тела как такового, как живого, асексуального, реального, по ту сторону языка; наслаждение Другого (которое может быть представлено как в психотическом опыте, так и в мистическом; отсюда - мистическое наслаждение, jouissance мистиков); прибавочное наслаждение; женское наслаждение - то, о котором сама женщина сказать ничего не в состоянии. Фаллический jouissance «локализован вне тела; он привязан к телу тонкой нитью - сексуальным органом или фаллизированным образом тела»5. Этот непреодолимый барьер между двумя типами наслаждения и есть то, что определяет невозможность сексуальных отношений: мужское (фаллическое) наслаждение не имеет доступа к Другому наслаждению, женское наслаждение ускользает от мужчины, женщина предстает перед ним в качестве объекта фантазии, фетиша; для женщины отсутствие сексуальных отношений восполняется не объектом-фетишем, а… Богом.

Бог - это, собственно, имя Другого наслаждения. Такую же роль выполняет Дама в куртуазной лирике; ее атрибуты напоминают атрибуты Бога в мистической (например, суфийской) поэзии. Бог по определению - вне речи, это иной лик Другого, он не расщеплен нехваткой, занимает место утраченного объекта, абсолютной целостности, «целостного сексуального влечения, в противоположность влечениям частичным»6. Здесь Лакан проводит грань между Другим речи и отцовской функции, расщепленным нехваткой, - Другим, в котором есть дыра; и Другим Реальным, чье место эта дыра очерчивает, о котором ничего нельзя сказать, ибо язык, основанный на нехватке, перед ним бессилен. Это Другой пол, отношения с которым невозможны. Адресуясь такому Другому, женщина обращается к тому, кто находится вне законов фаллического означающего, т. е. вне законов кастрации. «Это позволяет ей сместиться с позиции, где она не-вся, кастрированный субъект, в сторону партнера, который вовсе не кастрирован, к месту, где мужчина становится Богом, а она становится Женщиной (La femme). Этой фантазией о всемогущем существе, которое сделает ее полностью Женщиной, женщина отвечает на дыру, открывающуюся в Другом, подобно тому как мужчина, в тех же обстоятельствах, прибегает к своему фантазийному объекту»7. Нетрудно заметить, что на этой женской фантазии базируются, в частности, миф о Дон Жуане или миф о вампире. Что же касается мужской фантазии, то о ней дает представление описанное Фрейдом расщепление образа женщины на возвышенный объект любви (мадонна) и низменный объект похоти (блудница), которые часто не совпадают в одной женщине (работа «Об унижении любовной жизни»).

Слева: Джереми Бретт (Шерлок Холмс в гранадовском сериале «Приключения Шерлока Холмса», 1984-1994 гг. ) в роли Дракулы (1978 г. ). Справа: Шерлок Холмс (Джереми Бретт) пугает Уотсона в эпизоде «Последний вампир» (гранадовский сериал).

Дама, Бог, Вещь, запретный материнский объект - все это вещи одного порядка. Женщина - одно из имен Бога, скажет Лакан, ведь ее тоже не существует8. «И не лежит ли в основе одного из ликов Другого, лика, что мы именуем Богом, женское наслаждение?»9

JingleBells: отец-метафора и отец-сперматозоид

Хаус с родителями. Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Папенькин сынок» (2005).

Тело Хауса не вполне «фаллизировано»: в разрыве фаллической ткани эротизированного образа тела - искалеченная, обезображенная нога («у меня вырезали из ноги кусок мускулов величиной с мой кулак»10). Хаус знает, что такое Другой jouissance: это мучительная неутихающая боль в ноге11. Хаус задается вопросом о природе своего дара и своего страдания; он, как Эдип, вопрошает о своем происхождении. В серии «Папенькин сынок»12 Хаусу звонит его мать с просьбой о встрече; коллеги размышляют, какие родители могут быть у такого человека, как Хаус. Может быть, на него повлияло воспитание? Или, наоборот, он был таким от рождения, и это он терзал своих родителей, а не они его? Хаус всеми силами пытается избежать ужина с родителями, даже готов на отработку часов в клинике: «Моя мать - человек-полиграф, и я ненавижу своего отца». В результате родители приходят к нему в клинику, общение с ними в больничном кафе неизбежно. Отец выступает в роли обесценивающего Суперэго, и Хаус, который может запугать и перешутить кого угодно, совершенно перед ним теряется: «Хаус: Я купил себе новый мотоцикл, такой оранжевый, вы, наверное, его видели. - Отец: Это тот, что на парковке для инвалидов?» (мотоцикл - фаллический символ, которым очень гордится Хаус); «Отец: В последнюю нашу встречу у тебя было две ноги. - Хаус: На самом деле, три (указывает на трость). - Отец: Знаешь, в чем твоя проблема, Грег? Ты не понимаешь, какой ты везунчик. - Мать: Такой, какой ты есть, ты совершенно идеален!» (Хаус расслабленно улыбается ей в ответ; он раздвоен между идеальным образом и образом обесцененным).

Хаус уезжает с парковки для инвалидов. Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Папенькин сынок» (2005).

Отец был морпехом, в детстве Хауса семья постоянно переезжала по месту службы отца; единственный талант матери, домохозяйки, - она знает, когда Хаус врет. Хаус говорит Кэмерон: «Отец такой же, как ты: сумасшедший моральный компас, не позволяет лгать никому ни о чем. Паршивое качество для отца»; это свойство, говорить неприятную правду, Хаус разделяет со своим отцом, за исключением морального компонента, который подвергается отчаянным атакам со стороны демонстративно лживого и манипулирующего Хауса. В эпизоде «Один день, одна комната»13 Хауса, вопреки его воле, избирает в собеседники изнасилованная пациентка. Хаус рассказывает ей про свою голландскую бабушку, которая сурово его воспитывала, наказывала за провинности, отправляя спать во двор и заставляя его принимать ледяную ванну; Хаус ее очень боялся. Позже он сознается, что говорил о своем отце, и в этот момент пациентка, которая до этого не желала рассказывать о том, что с ней произошло, решает ему довериться.

Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Один день - одна комната» (2007).

Тем временем Кэмерон сидит у постели умирающего бездомного, который говорит, что выполняет обещание, данное отцу: отец когда-то сказал ему, что он умрет одиноким и несчастным; эта реплика резонирует с историей жизни Хауса. Одиночество и несчастье - судьба Хауса, желание Другого, ставшее его желанием.

В эпизоде «Родинки»14 отец Хауса умирает, мать требует, чтобы он приехал на похороны, этого же требуют и его коллеги, которые не понимают, почему он не испытывает никаких чувств. Уилсон и Кадди накачивают его снотворным, и Уилсон похищает его, чтобы отвезти на похороны. По дороге Хаус рассказывает ему, что он с 12 лет знает, что это его ненастоящий отец; «у меня есть родимое пятно, в точности такое, как у одного друга семьи». Уилсон изумлен тем, что Хаус, одержимый наукой, полагается в столь важном вопросе на такое ненадежное доказательство. Хаус произносит надгробную речь, изображает рыдания и под шумок берет у мертвого отца образец ДНК. Хаус занят поисками отца реального: отец как биологическая данность, а не как тот, кто символически признает сына. Параллельно истории с похоронами развивается история с пациенткой Хауса, китаянкой, которую, как выясняется, в младенчестве пытались убить ее биологические родители из-за запрета в Китае иметь больше одного ребенка в семье. Параллель, как всегда, существенная (истории пациентов, как правило, отражают аспекты личной истории Хауса), она ставит Хауса в положение Эдипа (или эдипальную позицию): младенец, которого пытались убить родители, - это история Эдипа15. У пациентки, как и у Эдипа, есть любящие приемные родители - но она, как Хаус, одержима поиском родителей биологических.

Хаус берет образец ДНК. Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Родинки» (2008).

Хаус проводит тест ДНК, он подтверждает его подозрения: его отец - ему не отец. Но это ничего не меняет и не избавляет его от депрессии. В конце эпизода он говорит: «Уилсон, у меня умер отец». Отец - это отцовская функция в Символическом, а не сперматозоид; в своем символическом качестве он всегда обнаруживает структурный изъян - «структурную импотенцию».

В эпизоде «Частная жизнь»16 Чейз и Уилсон обнаруживают, что Хаус тайком читает книгу, скрыв ее под обложкой другой книги. Книга называется «Шаг за шагом: Проповеди на каждый день» и принадлежит перу человека по фамилии Белл17, который, как считает Хаус, является его настоящим отцом. Предполагаемый отец Хауса - священник: Бог снова в игре. Уилсон говорит Хаусу: «Ты пытаешься понять, как работает мозг твоего биологического отца. Ты необычный человек, и ты одинок. Ты хочешь под всей этой болтовней о Боге обнаружить некий стиль мышления, который напоминал бы тебе твой собственный. Нашел ли ты что-нибудь?» И Хаус отвечает: «Под болтовней о Боге… еще больше болтовни о Боге». Дар Хауса, его одиночество и его страдание, подобно загадке женственности, по-прежнему не находят отклика в фаллическом Другом: Бог-Отец не отзывается.

Уилсон раскрывает секрет Хауса. Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Частная жизнь» (2010).

Мотив опознавания давно потерянного ребенка по вещицам или по физическим приметам (родимым пятнам, родинкам, шрамам и т. п. ) распространен в фольклоре и литературе; он встречается в античном романе (например, в «Эфиопике» Гелиодора), где таким образом утверждается высокое происхождение героя; в новоаттической комедии (Менандр); мы найдем этот мотив в «Женитьбе Фигаро» Бомарше и даже в пьесе О. Уайльда «Как важно быть серьезным» (где героя опознают по саквояжу); примета Эдипа - проколотые в младенчестве ноги; в «Одиссее» кормилица опознает по шраму на ноге вернувшегося домой неузнанным Одиссея; и т. п. 18

Пастух возвращает к жизни найденного им младенца Эдипа. Скульптор Антуан-Дени Шоде (1818 г. ).

Тема родимых пятен разыгрывается снова в эпизоде «Любовь слепа»19, на этот раз в гамлетовском ключе. В город приезжает мать Хауса; она обманом заманивает сына к себе в отель, искусно наведя Уилсона на мысль, будто она больна раком в терминальной стадии. Когда Хаус (неожиданно для матери) врывается к ней в номер, он застает ее в постели с Беллом, которого он считает своим биологическим отцом: происходит классическая «первичная сцена»; Хаус, по его собственному признанию, травмирован - он не может «развидеть фаллос Юрского периода». Но зато таким образом он обнаруживает еще одно, такое же, как у него, родимое пятно - это подтверждает его теорию об отцовстве Белла. Свое пятно, родинку на пенисе, он жестом эксгибициониста демонстрирует в ресторане на ужине с матерью, Беллом и Уилсоном. Мать признается, что скрывала от него свой брак с Беллом, за которого она вышла «башмаков не износив», через два месяца после смерти отца Хауса. Белл шокирован тем, что Хаус, этот «чокнутый социопат», по всем приметам его сын. Когда Белл приходит к Хаусу извиниться, тот говорит: «Я никогда не любил вашего друга… моего отца. Но, в отличие от вас, его я уважал». Живой комический отец, для которого Хаус такой же гвоздь в ботинке, как Гамлет для Клавдия, не выдерживает никакого сравнения с тенью мертвого отца; мертвый отец - символический отец, отец-означающее.

Томас Белл. Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Любовь слепа» (2012).

Уилсон тем временем проводит тест на ДНК Белла - тот тоже Хаусу не отец. «Хаус: Ты понимаешь, что это значит. - Уилсон: Что твоя мать - шлюха. - Хаус: Это да… а еще она не такая зануда (boring20), как я о ней думал». Мать Хауса, единственный человек, способный раскусить его вранье (если от отца ему досталась привычка говорить грубую правду, то от матери он явно унаследовал умение врать и манипулировать), хранит тайну (как и мать Фокса Малдера) об отце своего сына. Истина не в научном факте ДНК, истина в мифе - мифе божественного происхождения героя, который, как Геракл, сын вовсе не смертного Амфитриона, а неведомого бога, вернее всего Зевса21.

Хаус с матерью. Кадр из сериала «Доктор Хаус», серия «Любовь слепа» (2012).

Мать - это биологическая функция; отец - это означающее; быть отцом - значит брать на себя символическую функцию, которой в природе не существует; в этом смысле отец всегда неизвестен, ведь единственный реальный отец - это сперматозоид. Мать, которой Хаус гордо предъявляет свой фаллос, - это та, относительно которой (в отличие от отца) сомнений не возникает: фаллосом матери желает быть ребенок, стремясь полностью удовлетворить ее собой. Мать Хауса носит имя Блайт (Blythe), созвучное старинному английскому слову blithe, «счастливый, беззаботный», которое этимологически родственно существительному bliss, «блаженство»22. Мать - воплощение наслаждения, ставшего запретным; мать и сын почти не общаются, но отношения их носят оттенок таинственного безмолвного взаимопонимания (например, когда Хаус объявляет матери, что вовсе не в Африке провел последний год, она спокойно доканчивает за него: «…а в тюрьме. Я знаю», чем поражает и Хауса, и Уилсона).

Примечания

1André S. What Does a Woman Want? P. 119.

2 Ibid.

3 Ibid. P. 120.

4 Ibid.

5 Ibid. P. 236.

6 Ibid. P. 257.

7 Ibid. P. 259.

8Lacan J. Le séminaire, Livre XXIII: Le Sinthome. P. : Seuil, 2005. P. 14.

9 Лакан Ж. Семинары: кн. XX «Еще». М. : Гнозис/Логос, 2011. С. 91.

10 «Help Me».

11 Физические страдания могут осмысляться как мистический опыт: Амфортас страдает от раны, нанесенной копьем Лонгина, т. е. копьем, пронзившим бок Христу на кресте; опыт стигматов; мучения и болезни св. Иоанна Креста (Хуан де ла Крус) и т. п.

12 «Daddy’s Boy», 2:5.

13 «One Day, One Room», 3:12.

14 «Birthmarks», 5:4.

15 В эпизоде «Папенькин сынок», где мы впервые знакомимся с родителями Хауса, такой знаковой параллелью будет случай очередного пациента Хауса: юноши, который умирает по вине собственного отца.

16 «Private Lives», 6:15.

17 Доктор Джозеф Белл, прототип Шерлока Холмса, действительно в каком-то смысле может считаться его «отцом»; в сериале «Элементарно» эту фамилию носит детектив полиции, с которым сотрудничает Шерлок; Белл - фамилия психотерапевта Монка (фобический Монк очень привязан к своему терапевту).

18 Мотив обнаружения истинных родителей высокого происхождения совпадает с явлением, которое Фрейд в одноименной работе 1909 г. описал как «семейный роман невротиков» (фантазия ребенка о том, что его родители ему не родные). Любопытно, что в литературе встречается также мотив унижения героя, обнаружившего родителей низкого происхождения («Звездный мальчик» О. Уайльда, «Ундина» Ф. де ля Мотт Фуке).

19 «Love is Blind», 8:14.

20 Это словечко перейдет по наследству Шерлоку, подобно тому как fascinating перешло от Спока к Хаусу.

21 В фольклоре и мифологии чудесное зачатие нередко связывается не с сексуальным партнером женщины (человеком или нечеловеком), а с проглоченным (съеденным) ею предметом или существом: этот мотив очень распространен в волшебных сказках - женщина беременеет, проглотив горошинку, косточку, камешек, съев яблоко, рыбу, напившись воды из ключа или колодца, проглотив червяка (так был зачат, например, герой ирландских саг Кухулин - его мать нечаянно проглотила червяка, попавшего в чашу с водой). Герой может появиться на свет, и минуя материнскую утробу: так, герой сказаний о нартах, богатырь Сослан, рождается из камня, на который попало семя пастуха, возбудившегося при виде Шатаны (знаменитой героини нартского эпоса); схожим образом, от семени Гефеста, пролившегося на землю, рождается царь Афин Эрихтоний. Мальчика Сослана закаляют, подобно тому, как это было проделано с Ахиллом; так же, как у Ахилла, уязвимым местом у него оказываются ноги (колени у Сослана, пятка у Ахилла). Единственное уязвимое место змееборца Зигфрида из «Песни о нибелунгах» (Сигурд из «Старшей Эдды»), омывшегося в крови убитого им дракона и ставшего почти полностью «ороговевшим», - на спине между лопаток.

22 В сериале «Элементарно» мать напрямую связана с запретным наслаждением - Шерлок выясняет, что его мать была наркоманкой, из-за чего отец, которого Шерлок ненавидит, изолировал ее от детей (не объяснив им причины); она вскоре умерла. Долгое время Шерлок ничего не знал об аддикции своей матери (и тем самым о трагическом сходстве их с матерью судеб). В тайнике Шерлок хранит перстень матери - агальмический объект а.

.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на polit.ru