Конфетти над гробом / «Счастливые дни» в Мастерской Петра Фоменко :: Драматический театр

2020-3-16 15:00

Безупречно. Описывать театральную постановку этим тяжеловесным, пафосным словом мне не хотелось и не приходилось очень давно. Но для «Счастливых дней» Мастерской Петра Фоменко трудно подобрать другое определение.

Сталкиваясь с театром абсурда, публика всегда немного рискует. Он часто кажется не требующим анализа или неподвластным логическому осмыслению, слишком сложным или слишком простым, слишком смешным или слишком грустным. Многочисленные «нет» и «слишком» (еще и в сочетании с неуемным режиссерским креативом) легко сбивают с толку, лишая возможности оценить и понять. Спектакль Веры Камышниковой по классической пьесе Сэмюэля Беккета дает редкую возможность проникнуть в суть абсурда. И рассмотреть его жутковатую, грустную красоту.На театральных подмостках абсурд часто превращают в комедию. Это отчасти оправданно. Например, в вывернутой наизнанку вселенной Беккета натужно серьезный разговор почти невозможен, ведь все ее обитатели — немного клоуны. Ксении Кутеповой карнавальный аспект образа Винни удается блестяще. В торчащем в разные стороны рыжем парике, нелепой миниатюрной шляпке и очках с одной линзой, с выпадающими зубами, вытаращенными глазами и торопливо нелепыми интонациями, она словно исполняет длинный цирковой номер. Впрочем, смешного в нем ничтожно мало. Это скорее заговаривание отчаяния, попытка заполнить словом и действием (пусть бессмысленным, обрывочным) дурную бесконечность между звонком к пробуждению и звонком ко сну. Комизм Беккета близок к трагифарсу, неотделимому от самого существа жизни. Его клоунада отсылает к шекспировскому миру-театру и, избегая шекспировских страстей, не сторонится вечных тем. Тесная связь абсурда с метафизикой, его тяга к проклятым вопросам в сочетании с необычными предлагаемыми обстоятельствами вызывают у многих режиссеров искушение превращать спектакли в неразрешимые ребусы и терзать зрителей безысходной сложностью. Премьера Мастерской Петра Фоменко без усилий развеивает миф о непонятности абсурда. Дополнив текст продуманной до мелочей сценографией, Камышникова делает «Счастливые дни» если не однозначной и простой, то точно не невнятной постановкой. Каждый образ здесь имеет несколько одинаково верных и важных трактовок. Бездонная хозяйственная сумка, в которой можно найти все: от зубной пасты до браунинга, — и ящик Пандоры, и быт с его плотной, болезненной предметностью, и память, снабжающая Винни бесконечными темами для разговора. Коробки с пылью, мусором или землей — это и захламленная повседневность, и засасывающая, как зыбучие пески, вечность, и могила, которую мы начинаем рыть себе с рождения. Сказочно счастливый день Винни — и астрономические сутки, и целая биография, судьба, жизнь. Грязная серая комнатушка, куда на полтора часа заключают героиню и зрителей, — то ли больница, то ли тюрьма, то ли ад, то ли чистилище. Но скорее всего — всего лишь реальность, лишенная иллюзий и прикрас. Как говорилось выше, в трактовке «фоменок» абсурд становится непривычно понятным и простым. Пожалуй, единственная загадка в «Счастливых днях» — предлагаемые обстоятельства, из которых прорастают образы Беккета. Винни безумна? Парализована и коротает дни в доме престарелых? Вилли бросил жену? Или она произносит свой сбивчивый монолог на его могиле? А может, оба давно мертвы? Драматург не скупится на реплики-обманки, заставляя публику теряться в догадках или радоваться собственной проницательности. Но важность этого аттракциона не стоит переоценивать. Как и любой абсурдистский текст, «Счастливые дни» говорят о вневременном; а значит, в них неизбежно будут искать и находить философские глубины. Впрочем, если описать метафизическое содержание пьесы несколькими фразами, получится не слишком сложная конструкция. Жизнь — боль, которую мы стремимся заглушить полчищами вещей, дурманом воспоминаний и надежд, бесконечным повторением мантр о Божьей воле, безграничных возможностях и радостях, которые приносит каждый новый день. Утверждение не бесспорное, но привычное и далеко не оригинальное. Ценность «Счастливых дней» и других шедевров театра абсурда, конечно, в другом. Не в идее или конструкции, а в мучительно остром, осязаемом чувстве безысходности, пустоты. Беккет в ремарках оставил Винни и ее вселенной приметы реальности (действие происходит на фоне «помпезно реалистичного задника») и осколки красоты (невозделанная равнина, бескрайнее небо). Но Винни Ксении Кутеповой заживо замурована среди тлеющих вещей. Пыль, грязь, хлам — лейтмотивы спектакля, пронизанного энергией распада. Кажется, что здесь остановилось всякое движение; что рутина, автоматизм, дурная бесконечность неотличимых друг от друга счастливых дней — последние и единственные скрепы беккетовского мира.К сожалению или к счастью для Винни, это не совсем так. Ее реальность порой преподносит жутковатые сюрпризы. Например, подземный гул, знаменующий середину дня и кажущийся предвестником катастрофы. Или надрывный звонок — истеричный, отчаянный синоним философски гармоничного memento mori. Демонстративную статичность вселенной, подобную давлению земли на мертвое тело, драматург и режиссер умело сочетают с непредсказуемыми всплесками агрессии мира. Этот изощренный симбиоз создает ни с чем не сравнимую атмосферу абсурда. В ней главенствуют не отчаяние или страх, а трезвая, почти спокойная (ведь надеяться все равно не на что) обреченность человека, смирившегося с законами вселенной. В этом мраке, лишенном надежды на свет, удивляет разве что призрак любви. Не страсти, не романтической истории. Просто иллюзии неодиночества, возможности монолога в присутствии человека. Единственного, но такого важного утешения. Размышления Винни о том, была ли она хоть когда-то достойна любви; воспоминания о первой встрече с Вилли; сам Вилли, ползущий к Винни по груде коробок, чтобы разделить с ней последние секунды дня... Во вселенной Беккета все это кажется миражом, ошибкой, патологией. Само слово «любовь», сама идея чувства, противостоящего человеческой обреченности, тут невозможны. Как конфетти над свежевырытой могилой.А впрочем, мир абсурда обладает неискоренимой тягой к уравниванию. И любовь тут не менее абсурдна и не менее реальна, чем смерть.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на

винни абсурда вселенной беккета счастливых дни петра впрочем