фото показано с aif.ru

В XVII столетии противочумные меры вызывали у населения столицы Британии понимание и доверие за счёт прозрачности. Более того, часть жителей города принимала участие в противочумных мероприятиях – эта работа оплачивалась.

355 лет назад, 17 сентября 1665 года, в Лондоне началась эпидемия, которую практически сразу же назвали «Великой чумой». Она унесла около 100 тысяч жизней – 20% населения города.Именно эту дату отечественные составители разнообразных «памятных календарей» назначили днём старта одной из самых знаменитых эпидемий чумы. По какой конкретно причине – бог весть. Судя по всему, в этом случае, как и во многих других, мы имеем дело с банальнейшим симптомом дилетанта: «Слышал звон, да не знает, где он».Дело в том, что чума посетила Лондон ещё зимой 1664 года. В первые месяцы следующего, 1665 года, она потихоньку набирала обороты, чтобы по-настоящему развернуться с приходом тепла, то есть достаточно поздно – примерно в июне. Именно тогда случаи заболевания чумой зафиксировали в сердце Лондона – в Сити. В июле дело дошло уже до частичной эвакуации, начало которой положило первое лицо государства. Король Карл II вместе с семьёй и свитой выехал из Лондона, чтобы самоизолироваться в спокойном Оксфордшире. Собственно пик смертности приходится на промежуток между последней декадой августа и последней декадой сентября. Однако как раз на 17 сентября приходится лёгкий спад, который через неделю сменился новым подскоком. С октября фиксируется падение смертности и постепенный возврат к прошлой жизни.Цифры достаточно точные, если вообще можно говорить о точности в таком деле, как статистика смертности в разгар эпидемии. Тем не менее, здесь власти Лондона упрекнуть ни в чём нельзя – отслеживание распространения болезни было поставлено на высший по тем временам уровень.В основу была положена практика прошлых лет – Великая чума 1665 года была, разумеется, не первой для Лондона. Эта практика делала ставку на сознательность среднего и низшего властных звеньев. Конкретно – на приходское начальство, которое должно было разбираться с мерами профилактики.Прежде всего, в каждом приходе учреждались должности осмотрщиц: «Женщины, находящиеся на попечении прихода, будут по требованию осматривать любого больного человека, оказавшегося в приходе, какой бы его болезнь ни была». Требования к ним были следующими: «Они должны быть из бедняков, но с хорошей репутацией и похвальными качествами». К их медицинским знаниям, впрочем, никаких требований не предъявлялось – тогда полагали, что любая домохозяйка и так разбирается в болезнях. В целом они исполняли роль общественных свидетелей, подтверждая или опровергая факт заражения человека чумой. Должность была выборной, а работа оплачивалась за счёт прихода – 4 пенса в день и 4 пенса за ночь.Кроме того, существовала должность наблюдателя – Examiner. Это были «благонадёжные жители, назначаемые олдерменом (глава муниципалитета) и общим советом для каждой части города». В их обязанности входило отслеживать, как приходские чиновники и местные власти исполняют распоряжения более высоких инстанций.К этому надо добавить носильщиков, которые хоронили трупы, а также сторожей, которые выставлялись к каждому дому, где были зафиксированы случаи чумы. Их работа также оплачивалась приходскими властями.Система эта работала, в общем, неплохо. Во всяком случае, учёт заболевших вёлся относительно честно. Сведения о смертности в каждом приходе суммировались и ежедневно публиковались в специальных городских отчётах, которые назывались Bills of Mortality – «Списки умерших». Слухи и домыслы по мере возможности пресекались.Прозрачность системы в известной мере сплотила людей разных сословий – недоверия к «чумным специалистам» и докторам почти не испытывали, о чём говорит любопытный факт. Те семьи, особенно из неимущих, которые были вынуждены сидеть в карантине под присмотром приходских сторожей, на жизнь не жаловались. Доктор медицины Натаниэль Ходжес, оставшийся в чумном Лондоне, написал впоследствии книгу «Исторический отчёт о лондонской чуме 1665 года, с присовокуплением указаний по предохранению от подобной заразы». Где, в частности, отметил: «Простой народ не испытывал нужды. Их потребность во всём необходимом обеспечивалась обилием пожертвований богатых, так что неимущие, при всей своей нищете, получали щедрую поддержку».Нынешняя эпидемия коронавируса не могла не освежить в памяти лондонцев события 1665 года. Однако надо признать, что сравнения с чумой давно прошедших лет выглядят недобросовестными натяжками.Нет, поначалу всё развивалось весьма похоже. Особенно характерной была реакция населения на объявленные властями меры. В марте-апреле этого года многие жители Лондона ринулись скупать продукты долгого хранения, предметы гигиены и туалетную бумагу, создав невиданный переполох, местами переходящий в потребительскую панику. Почти так же вели себя их предки XVII столетия: «Многие семьи, предвидя приближение чумы, запаслись всякой провизией и другими необходимыми товарами, достаточными для всех членов их семей, и закрылись в домах так основательно, что никто их не видел и не слышал до тех пор, пока поветрие почти не закончилось».Но с течением времени отношение к эпидемии изменилось. Если лондонцы XVII века всё чумное время сидели сравнительно тихо, понимая обоснованность мер властей и воочию наблюдая шествие болезни, то их потомки в конце августа этого года собрали десятитысячный митинг под общим лозунгом: «Коронавирус – фальсификация!»Забавно, что именно в конце августа 1665 года очевидец Великой чумы, морской чиновник Сэмюэл Пипс записал в своём дневнике: «Сегодня заканчивается этот печальный месяц – печальный, ибо чума распространилась уже почти по всему королевству. Каждый день приносит все более грустные новости. В Сити на этой неделе умерло 7496 человек, из них от чумы – 6102».Примерно столько же человек погибло от коронавируса в Лондоне за всё время эпидемии.

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на aif.ru