В зоне спецоперации профессия водителя — одна из самых опасных на передовой

Водитель за рулем «буханки» с первых же метров начал набирать скорость. Всё его внимание сосредоточено на дороге, покрытой выбоинами и довольно глубокими воронками. Он пытается их объезжать, не сбавляя скорости, но получается плохо: ям реально очень много. Когда то левое, то правое колесо, с хрустом пробивая подвеску, проваливается в дорожную яму, машина содрогается всем кузовом и, кажется, что вот-вот развалится. По выражению лица водителя видно, что ему больно за машину, но он лишь усиленно вдавливает в пол педаль газа. Секунды здесь стоят жизни.Оттого, что боковые стекла в машине открыты, врывающийся в салон гул ветра создает ощущение полета. От этого шума скорость кажется запредельной, хотя спидометр показывает что-то около 70 километров в час.Чтобы оказаться в безопасности нам надо проехать чуть более трех километров по дороге, над которой в любой момент могут появиться вражеские «эфпевишки». У обочин ржавеют остовы сожженных машин. Читаешь «Господи Иисусе», а в голове бьется лишь одна мысль, что нам повезет и мы не окажемся в их числе... С нами дядька «Беломор»С Беломором — это позывной водителя барсовских добровольцев Дмитрия Кармановского — я познакомился заочно, по рассказам о его работе на «передке». О его похождениях боевые ребята в окопах рассказывали весело и интересно. И вот когда мне удалось узнать Беломора лично, я попросил его рассказать что-то интересное из его водительской фронтовой практики. Он на меня как-то странно посмотрел и ушел в блиндаж...«Беломор» — легендарная фигура в третьем БАРСе. Количество раз, когда его атаковали вражеские дроны, исчисляется десятками. Кузов — как дуршлаг, покрышки разорваны в клочья, бензин горит, а он выполняет приказ: эвакуирует раненых или подвозит боекомплект. Те, кого Беломор вывозил с «передка», рассказывают о нём, как о настоящем былинном герое.«Ездил на пробитых колесах, на ходу тушил загоревшуюся машину, когда за ним гонялись дроны со сбросами, уворачивался от гранат, — рассказывает ротный командир Стас. — И представьте себе, не потерял машину: колеса заменил, пламя сбил и этой же ночью опять начал вывозить раненых. Он вообще никогда не отказывался ехать на "передок". Насупится, поругается. Я спрашиваю: "Что, не поедешь?" А он: "Как это не поеду, а кто пацанов вывозить будет?" Он по три рейса за ночь делал. Это что-то запредельное. Там одного рейса по самые бакенбарды хватит, а он три. Бесстрашный и надежный мужик. Что там стреляет или летает, он все равно едет, если надо».«Ветер в харю, а я шпарю»О случае, когда в январе месяце Беломор ездил без лобового стекла, потому что надо было срочно вывозить людей с передовой, без смеха бойцы не рассказывают. Кстати, сам Беломор эту историю подтверждает и тоже улыбается.«Перед тем, как приехать к нам, чтобы вывезти бойцов, его отхреначили (извините за сленг, но из песни слов не выкинешь) на передке. На него укры тогда скинули два "вога" (гранаты), — рассказывает Стас. — Об этом я знал, а вот то, что взрывом выбило лобовое стекло, нет. Он по рации передает, что подъезжает. Ночь. Слышу машина рычит, несется. Я маякую фонариком. Беломор тормозит. Заскакиваю и летим. Поворачиваю голову поздороваться, а Беломор сидит за рулем в каске, балаклаве и лыжных очках. Я ему говорю, ты охренел что ли, но он не слышит. Вперед смотрит, что-то бурчит. Разгоняется. Чувствую, холодрыга. Говорю ему: включи печку, а он не реагирует, топит на гашетку. Ветер лупит в лицо. Протягиваю руку, а лобовухи-то нет. Январь месяц. Пока доехали до базы, я чуть не околел. А Беломор еще несколько рейсов совершил за эту ночь. Железный дядька». Отогнал горящую машину от складаВ богатой на разные события боевой биографии бесстрашного Беломора был случай, когда, по его словам, он сам немного испугался:«Поехали за продуктами к Леону (позывной). По дороге дроны нас отследили. Всего было семь сбросов. Первый точно под колесо. Его пробило, но машина ехала. Я тогда стажировал нового водителя, так как у меня контракт уже заканчивался. Второй сброс прямо в машину влетел, осколки назад пошли, и нас не зацепили. Приехали на базу, начали грузить продукты. Стажер Бугор (позывной) стал колесом заниматься. Опять дроны начали жужжать. Мы спрятались. Бах. Бах. Два сброса. Выходим. Колеса уже все в хлам. Машина стоит на дисках. Бензин течет, масло из картера бежит. Тут опять налет. Ещё сбросы. Машина загорелась. Склад рядом, начали "уазик" выталкивать, но он на дисках не катится. Я за руль. Ключ повернул, она вжик и завелась. Блин, думаю, повезло. Я её подальше от склада отогнал и начали тушить. Кажется, эта "буханка" ещё ездит». Было страшно, но мы выполняли приказПомните, в начале статьи я рассказал, что попросил Беломора вспомнить что-то интересное о его боевой работе. Тогда он ничего не рассказал. А через некоторое время, когда уже закончилась его служба в БАРСе, я получил от Беломора аудиосообщение. Приведу его дословно. Одного этого монолога вполне бы хватило, чтобы понять, насколько опасна служба водителя на передовой:— Дим, ты спрашивал о каких-то забавных случаях, что у меня были. Ты просто не представляешь, до какой степени мне было страшно, когда я выходил из блиндажа. Кровь в жилах стыла. Главное пройти первые два шага. А потом бежишь к машине, и всё пофиг. Подбегал, садился, заводил машину и ехал. Куда надо было, туда и ехал. Потому что был приказ. Я же знал, что там ребята. Им вода нужна, или раненые ждут эвакуацию. Об опасности тогда не думал. Всё уходило на второй план. Потом возвращался в блиндаж, пил чай, курил. Вот как-то так.В зоне СВО профессию фронтового водителя, работающего на «передке», по степени риска реально можно сравнить с боевой работой штурмовиков, прорывающих оборону врага. Поверьте, это правда...

Аналог Ноткоин - TapSwap Получай Бесплатные Монеты

Подробнее читайте на aif.ru